четверг, 23 апреля 2009
суббота, 04 апреля 2009
Какая прелестная штука! mielga.mybrute.com
Достаточно просто ввести имя, и смешная игрушка запустится
Достаточно просто ввести имя, и смешная игрушка запустится
понедельник, 23 марта 2009
среда, 18 марта 2009
Искусство требует жертв. Человеческих. Признаюсь, я пока не адепт искусства, поэтому к его матери я не подходила. С самим же ребёнком мы пообщались с расстояния в полтора метра. Он хотел подойти ещё ближе, но тут вмешалась кобыла, двинувшаяся в мою сторону, и я ретировалась. Знаете, я никогда так быстро не прыгала по сугробам по колено!
Кони зари:
www.youtube.com/v/co7KFyeCuHE
Трек: Сауроныч - Кони зари
На полпути к Эльбрусу:
www.youtube.com/v/KfOOl8UbZeg
Трек: Друиды - Сказка
История одного коня:
www.youtube.com/v/Ly8KLv63cxo
Трек: Bill Justis – Raunchy
www.youtube.com/v/co7KFyeCuHE
Трек: Сауроныч - Кони зари
На полпути к Эльбрусу:
www.youtube.com/v/KfOOl8UbZeg
Трек: Друиды - Сказка
История одного коня:
www.youtube.com/v/Ly8KLv63cxo
Трек: Bill Justis – Raunchy
среда, 04 марта 2009
Лосиный остров после снегопада. Вечер. Нынче в небе темно. Двое всадников уходят в лес. Уведи меня вдаль. Под тяжестью снега ветви опустились ниже и обнялись. Всадники едут по снежным тоннелям, а их сердца замирают от восхищения. По малым тропинкам не пройти. Не петляй мне назло, не порви нить сглупа. Кони, аккуратно проверяя дорогу, шагают в сторону ЛЭПа.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды
Впереди видна чья-то фигура в кепке и пальто. Человек неподвижен. Кажется, что это манекен. Вечер. В небе темно... Всадники невольно съезжаются ближе. Человек к ним спиной, но он не шелохнётся. Человек к ним спиной, но он не обернётся посмотреть, чьи копыта слышны на лесной тропинке. И только отпустив верховых метров на 30, он оживает и продолжает свой путь.
Там, вдалеке, в реках нету воды.
Там, вдалеке, волк мой путь сторожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Прямая дорога, украшенная на обочине елями, кажется бесконечной. Но вот в конце виднеется розовое зарево заката. Всадники выезжают на ЛЭП. Воздух звенит, наэлектризованный. Трещат провода. Кажется, что электричество всюду и везде. Лосиный остров после снегопада. Снегу -- сыпать, ливню -- лить. Один всадник поднимает коня в рысь, второй остаётся шагать. В конеце дороги зажигается фонарь. Конь пугается, фыркает и отказывается идти вперёд. Всадник уговаривает коня ещё лишь на несколько метров пути. Только со вторым жеребцом конь идёт вновь. Фонарь же гаснет и исчезает в никуда.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
ЛЭП пройден, и вместе с ним половина пути. Кони прибавляют шаг. Впереди зажигается фонарь. Всадники принуждённо посмеиваются. Фонарь неподвижен. Его луч слишком ярок и пробивает ночь. Он светит как фара, но не слышно ни звука. Но там, вдалеке... Свет вдруг очнулся и начал приближаться. Велосипедист проплывает мимо всадников, не говоря ни слова. Кони прибавляют шаг. В небе темно...
Там, вдалеке, в небе нет ни звезды.
Там, вдалеке, земля под ногами дрожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Всадники едут, принимая каждую поляну за поворот к дому. Дорога тянется бесконечно. На скамейке лежит тело. Издали кажется, что это лежит манекен. В пяти метрах кажется, что это -- мертвец. В двух шагах становится явным, что кто-то лишь мертвецки пьян. Всадники, не сговариваясь, ускоряют шаг коней. Вечер. В небе темно... Тело встаёт и удаляется вслед за велосипедистом. Впереди загорается фонарь.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Навстречу всадникам идут путники, освещая себе путь маленьким фонариком. Кони прибавляют шаг. После долгожданного поворота к дому всадники видят пьяную компанию из четырёх человек. Всадники перестраиваются, подбирают короче повод и быстро проходят мимо. "Эй! Как пройти к пруду?" - слышат они. "Налево-направо", - отвечают всадники, не останавливаясь.
Там, вдалеке, в реках нету воды.
Там, вдалеке, волк мой путь сторожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Навстречу выезжает машина. Дорога узкая, не разойтись. Лосиный остров после снегопада. Снегу -- сыпать, ливню -- лить. Кони проваливаются в снег у обочины. Круп одного остаётся на самой дороге. Машина проезжает, не сбавляя скорости.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Всадники выходят на финишную прямую и спешиваются: надо размяться и отшагать коней. Навстречу выплывает фонарь. "Велосипедист?" - нервно иронизируют пешие. Мимо проходят лыжники с фонарями во лбах. Кони шарахаются, но их тут же успакаивают. Дом в двух шагах. Впереди фонарь.
Там, вдалеке, в небе нет ни звезды.
Там, вдалеке, земля под ногами дрожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Нынче в небе темно... В небе темно...
PS. В тексте использованы фрагменты песни К. Комарова «Ворожба».
1000plastinok.info/song85783.html
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды
Впереди видна чья-то фигура в кепке и пальто. Человек неподвижен. Кажется, что это манекен. Вечер. В небе темно... Всадники невольно съезжаются ближе. Человек к ним спиной, но он не шелохнётся. Человек к ним спиной, но он не обернётся посмотреть, чьи копыта слышны на лесной тропинке. И только отпустив верховых метров на 30, он оживает и продолжает свой путь.
Там, вдалеке, в реках нету воды.
Там, вдалеке, волк мой путь сторожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Прямая дорога, украшенная на обочине елями, кажется бесконечной. Но вот в конце виднеется розовое зарево заката. Всадники выезжают на ЛЭП. Воздух звенит, наэлектризованный. Трещат провода. Кажется, что электричество всюду и везде. Лосиный остров после снегопада. Снегу -- сыпать, ливню -- лить. Один всадник поднимает коня в рысь, второй остаётся шагать. В конеце дороги зажигается фонарь. Конь пугается, фыркает и отказывается идти вперёд. Всадник уговаривает коня ещё лишь на несколько метров пути. Только со вторым жеребцом конь идёт вновь. Фонарь же гаснет и исчезает в никуда.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
ЛЭП пройден, и вместе с ним половина пути. Кони прибавляют шаг. Впереди зажигается фонарь. Всадники принуждённо посмеиваются. Фонарь неподвижен. Его луч слишком ярок и пробивает ночь. Он светит как фара, но не слышно ни звука. Но там, вдалеке... Свет вдруг очнулся и начал приближаться. Велосипедист проплывает мимо всадников, не говоря ни слова. Кони прибавляют шаг. В небе темно...
Там, вдалеке, в небе нет ни звезды.
Там, вдалеке, земля под ногами дрожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Всадники едут, принимая каждую поляну за поворот к дому. Дорога тянется бесконечно. На скамейке лежит тело. Издали кажется, что это лежит манекен. В пяти метрах кажется, что это -- мертвец. В двух шагах становится явным, что кто-то лишь мертвецки пьян. Всадники, не сговариваясь, ускоряют шаг коней. Вечер. В небе темно... Тело встаёт и удаляется вслед за велосипедистом. Впереди загорается фонарь.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Навстречу всадникам идут путники, освещая себе путь маленьким фонариком. Кони прибавляют шаг. После долгожданного поворота к дому всадники видят пьяную компанию из четырёх человек. Всадники перестраиваются, подбирают короче повод и быстро проходят мимо. "Эй! Как пройти к пруду?" - слышат они. "Налево-направо", - отвечают всадники, не останавливаясь.
Там, вдалеке, в реках нету воды.
Там, вдалеке, волк мой путь сторожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Навстречу выезжает машина. Дорога узкая, не разойтись. Лосиный остров после снегопада. Снегу -- сыпать, ливню -- лить. Кони проваливаются в снег у обочины. Круп одного остаётся на самой дороге. Машина проезжает, не сбавляя скорости.
Там, вдалеке, снег заносит следы.
Там, вдалеке, чёрный ворон кружит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Всадники выходят на финишную прямую и спешиваются: надо размяться и отшагать коней. Навстречу выплывает фонарь. "Велосипедист?" - нервно иронизируют пешие. Мимо проходят лыжники с фонарями во лбах. Кони шарахаются, но их тут же успакаивают. Дом в двух шагах. Впереди фонарь.
Там, вдалеке, в небе нет ни звезды.
Там, вдалеке, земля под ногами дрожит.
Там, вдалеке, недалеко до беды.
Нынче в небе темно... В небе темно...
PS. В тексте использованы фрагменты песни К. Комарова «Ворожба».
1000plastinok.info/song85783.html
ivonn написала пост: «Эпоха уходящих пианино или восемь фактов о моем времени», открыв им флеш-моб «8 изменений». А я подумала, почему бы не присоединиться?1. ВДНХ. Недавно я возвращалась домой, и подслушала у метро диалог одного «старого» гостя столицы с «молодым». «Старый» учил истории: «А когда-то тут стояли палатки». Да, когда-то у метро стояли ларьки палатки, а на аллеях ВВЦ были следы от снесённых ларьков. Ещё раньше на ВВЦ стояли ларьки и работали оптовки. Но я помню выставку ещё выставкой. читать дальше
2. Собаки. Вечный друг человека тоже стал другим - новые породы, новые стандарты. Теперь модно идти по пути красивого и "гуманного", забывая и о рабочих качествах, и о психике, и о здоровье. А ещё модно писать, что стаи собак - мировое зло. Когда я читаю подобное, мне всегда хочется рассказать об одном исключении - уникальной стае, жившей на стройке. Это были некрупные, с коккер-спаниеля, лохматые белые псы с чёрными пятнами. Вожаком этих маленьких дружелюбных комочков был Цыган - чёрный зверь аристократической наружности. Их любили многие, и был период, когда во дворе гордо гуляли местные жители, ведя на поводках подобранных детей стаи. Собак такого типа я больше нигде и никогда не видела. Что-то отдалённо их напоминавшее мелькало в американских фильмах, но всё равно оставалось не тем. А у меня даже не осталось фотографий.
3. Дети. Играющие во дворах дети исчезли. Зато появились компании, бухающие пиво в любую погоду и обладающие, судя по этому, завидной устойчивостью к метеорологическим условиям. Предвидя вопросы отмечу, что дети, которые играли у нас во дворе, и люди, которые у нас сейчас тусуются - совершенно разные люди. Более того, большинство тусовщиков вообще не живут в наших окрестностях.
.jpg)
4. Трамваи. Трамвайных маршрутов было больше. Ещё до 99 года можно было кататься по Проспекту Мира на 11 трамвае, что я с удовольствием и делала. Старые трамваи, кстати, мне всегда казались добрее и уютнее.
5. Тоннели. Раньше дорога к бабушке занимала меньше времени. И не только потому, что пробок было меньше - не были перекрыты тоннели под железной дорогой. Хорошо ещё, что пешеходы по ним могут пока ходить, ведь эхо второго, более длинного тоннеля, всегда было мне крайне симпатично.
6. Эхо. Кстати об эхе. На даче от пруда через трубу под железной дорогой отводился (или подводился?) широкий проток. Мокрый. А в трубе жило эхо. Но проток был мокрый. Впрочем, в нём были булыжники, на которые можно было попробовать встать и не замочить ноги. Если это удавалось, то эхо было особенно радостным. Теперь же проток высох, и в нём можно найти лишь пару лужиц в особенно дождливую погоду. Да и эха почти не слышно.
7. Киоски «Союзпечати». Возможно, мне кажется, но киосков «Союзпечати» стало меньше, особенно на ВДНХ. Развалы - пожалуйста. Магазины - пожалуйста. А киосков почти и не видать.
8. Снег. Если для киосков я ещё сомневаюсь, то про снег я уверена точно - его было больше. Этой зимой мне довелось только пару раз пробираться по колено в снегу, причём один из них был совершенно не в Москве, тогда как раньше утонуть в сугробах можно было не уходя со двора. При том же росте. Впрочем, в этом году со снегом явно получше, чем в последние два-три. У нас во дворе даже появлялся снеговик. Его быстро разрушили, но я ему продлила жизнь, вернув голову, лицо и руки на законные места.
Раннее утро. Аэропорт г. Саратов. Из-за угла здания выскакивает собака и пулей летит на меня. ...
пятница, 30 января 2009
В Москве зима теперь странная. Можно попасть под дождь, а пять минут спустя - скользить по обледеневшему асфальту. Когда погода болтается в районе нуля, но снег уже лежит, появляется великолепный наст. Гладкий, как лёд, он сияет всеми огнями мегаполиса, на него невозможно смотреть без рези в глазах. И он - завораживает. Наверное, этот образ новой зимы будет для многих москвичей настоящим.
Мне, правда, хотелось бы погрузиться в старую зиму. Ту, где сугробы по колено. Ту, где нет слякоти и соли. И если гора не идёт к Магомеду, то...
Радостно, что ещё много городков, где есть такая зима! И я с ней ещё встречусь.
Мне, правда, хотелось бы погрузиться в старую зиму. Ту, где сугробы по колено. Ту, где нет слякоти и соли. И если гора не идёт к Магомеду, то...
Радостно, что ещё много городков, где есть такая зима! И я с ней ещё встречусь.
вторник, 13 января 2009
среда, 10 сентября 2008
Мы вернулись в реальность. Муса нам разрешил разместить палатку на территории базы "Медовые водопады", что позволило нам не с головой окунуться в туристический мир, а - так, немного. Зато мы с головой окунулись под водопады, чем изрядно шокировали мирных отдыхающих. Это если не вспоминать о нашем весьма негламурном виде, которое вызывал сильное расширение глаз различных девиц.
На Медовых мы смогли выдохнуть, перевести дух и вспомнить о реальном мире. Он нас ждал. Но сказка никогда не кончится, пока есть память.
На Медовых мы смогли выдохнуть, перевести дух и вспомнить о реальном мире. Он нас ждал. Но сказка никогда не кончится, пока есть память.
Горы спят, вдыхая облака,
Выдыхая снежные лавины.
В. Высоцкий
Выдыхая снежные лавины.
В. Высоцкий
Всё заканчивается. Пришло время прощаться с седовласым Эльбрусом. Он подарил мне меня. И необычайный закат на память, который я не могла снять, потому что собирала овец. Спасибо Маше, что она восполнила этот пробел. Впрочем, я бережно храню тот вид в памяти. Я вернусь.
+5
На кошаре нас ждали домашний хлеб и масло. Ждало молоко. И ждала отара, которую надо было собрать. Вторым номером это оказалось очень просто - овцы уже сами бегут и тебе остаётся лишь кучковать их. С коровами было интереснее - надо было отделить телят от стада и загнать их под крышу. Признаться, за стадом я не рискнула поехать - галопом, в сумерках, по краю обрыва. Балда, наверное, но мне показалось это излишним риском. А вот у коша не упустила тёлку, пытающуюся улизнуть, к удивлению Исхака. Пустячок, а приятно. А жизнь одной барашки закончилась. Хороший из неё был шашлык.
Молодую кобылку же приучали к недоуздку. Сначала в руках, а потом привязали к хвосту другого коня. Два часа - и дикая кобылка из табуна прекрасно реагирует на давление.
+2
четверг, 04 сентября 2008
Горы, что вы сделали со мной?
Чем заворожили? Властным зовом
К подвигам горячим и суровым
Или мудрой снежной сединой?
Ваша твердость мне передается,
Я держусь на ваших скользких тропах.
Чем пытливей вглядываюсь в пропасть,
Тем ровней, спокойней сердце бьется.
И встречая блеск вершин бесстрашных,
В самом риске чую твердь опоры.
Горы любят сильных и отважных.
Горы любят тех, кто любит горы.
Х. Байрамукова, перевод Н. Матвеевой
Чем заворожили? Властным зовом
К подвигам горячим и суровым
Или мудрой снежной сединой?
Ваша твердость мне передается,
Я держусь на ваших скользких тропах.
Чем пытливей вглядываюсь в пропасть,
Тем ровней, спокойней сердце бьется.
И встречая блеск вершин бесстрашных,
В самом риске чую твердь опоры.
Горы любят сильных и отважных.
Горы любят тех, кто любит горы.
Х. Байрамукова, перевод Н. Матвеевой
На последнем переходе нам подготовили сюрприз: мы вышли к ущелью, где открывается совершенно потрясающий вид на Эльбрус. Казалось, он ждал момента, когда мы туда дойдём, отогнал облака и явился нам. И мы пропали.
Осознание этого величия, что интересно, оставляло мысли о разных мелочах. Я порадовалась венку, сплетённому Ровен. Потом мы нашли какую-то трубу, из которой брызгалась вода, и развлекались тем, что направляли коней под струю. И если кони Османа и Ровен не шли, боялись, то мой сразу распробовал, в чём кайф, и замирал, нежась в прохладных каплях. Мне приходилось его уводить, чтобы не промочить амуницию и тюки - чтобы не завершить начатое дождём из другого дня.
Ноги уставали, и мы с Машкой их вынимали из стремян. Мой конь меня подловил - он прыгнул через речушку как раз в такой момент, когда я уже поверила, что он аккуратно переходит ручейки. Но почему-то я не отстала от коня, почему-то усидела так, как того требует техника прыжка, хотя я не умею прыгать и обычно в лесу куда-то съезжаю и мешаю лошади.
Мы въехали в скалистый лес, где кони шли по огромным ступеням, и это был самый страшный переход за всё время. Подковы чудом не проскальзывали, кони чудом не оступались, а мы с вьюками чудом помещались между стволов. Где-то мы шли по этим ступеням в поводу, и тогда их масштаб чувствовался ещё сильнее: кони вырастали на не один десяток сантиметров.
К лесистой долине подступило душистое субальпийское и лесное разнотравье. Оно было не просто душистым - удушающим. Только тогда я в полной мере ощутила нехватку кислорода, запахи трав сводили с ума, концентрация сменилась рассеянностью и за каждым поворотом мерещился кош. Но нельзя не признать, что такое буйство цветов и красок потрясает. Чего там только не было! Заросли герани и борщевика водили вокруг нас хороводы. Лапчатка и горошек улыбались нам, пока мы шли. Очень жаль, что у меня не было сил даже на мысль о фотосъёмке, поэтому остались лишь слова и память.
Глоток свежего воздуха отрезвил меня - вовремя. Нас ждал последний крутой подъём, параллельный ручью, по непростому грунту. Кони провели нас и через него, нас же ждал душистый домашний хлеб и разбросанная по склону отара. И чувство, будто мы вернулись домой. По крайней мере - у меня.
Осознание этого величия, что интересно, оставляло мысли о разных мелочах. Я порадовалась венку, сплетённому Ровен. Потом мы нашли какую-то трубу, из которой брызгалась вода, и развлекались тем, что направляли коней под струю. И если кони Османа и Ровен не шли, боялись, то мой сразу распробовал, в чём кайф, и замирал, нежась в прохладных каплях. Мне приходилось его уводить, чтобы не промочить амуницию и тюки - чтобы не завершить начатое дождём из другого дня.
Ноги уставали, и мы с Машкой их вынимали из стремян. Мой конь меня подловил - он прыгнул через речушку как раз в такой момент, когда я уже поверила, что он аккуратно переходит ручейки. Но почему-то я не отстала от коня, почему-то усидела так, как того требует техника прыжка, хотя я не умею прыгать и обычно в лесу куда-то съезжаю и мешаю лошади.
Мы въехали в скалистый лес, где кони шли по огромным ступеням, и это был самый страшный переход за всё время. Подковы чудом не проскальзывали, кони чудом не оступались, а мы с вьюками чудом помещались между стволов. Где-то мы шли по этим ступеням в поводу, и тогда их масштаб чувствовался ещё сильнее: кони вырастали на не один десяток сантиметров.
К лесистой долине подступило душистое субальпийское и лесное разнотравье. Оно было не просто душистым - удушающим. Только тогда я в полной мере ощутила нехватку кислорода, запахи трав сводили с ума, концентрация сменилась рассеянностью и за каждым поворотом мерещился кош. Но нельзя не признать, что такое буйство цветов и красок потрясает. Чего там только не было! Заросли герани и борщевика водили вокруг нас хороводы. Лапчатка и горошек улыбались нам, пока мы шли. Очень жаль, что у меня не было сил даже на мысль о фотосъёмке, поэтому остались лишь слова и память.
Глоток свежего воздуха отрезвил меня - вовремя. Нас ждал последний крутой подъём, параллельный ручью, по непростому грунту. Кони провели нас и через него, нас же ждал душистый домашний хлеб и разбросанная по склону отара. И чувство, будто мы вернулись домой. По крайней мере - у меня.
