На второй день похода мы должны были приблизиться к подножию Эльбруса. Кони размеренно шагали, а где-то далеко внизу шумела река, которая когда-то станет Кубанью. Пока же она, наоборот, превращалась из Худеса в Чучхур, а из Чучхура, у верхнего истока, в Чомарт-кол, бегущий по одноимённому ущелью, через которое лежал наш путь.
Вверх, вниз. Вперёд, вброд, через серпантины речек, когда нам оставалось только верить в коней, верить, что камень на дне, который они выберут, не сорвётся потоком.
Нам повезло: туман почти рассеялся, дождя не было, и дорога была куда безопаснее, чем могла бы быть. Только Эльбрус укутался облаками, когда мы подошли ближе. Он ещё откроется нам, но было обидно не увидеть его буквально перед собой. Порой было даже не понятно, где же он прячется, в которой гуще облаков, а он ничем не проявлял себя. И остаётся утешаться тем, что мы и так видели его куда больше, чем он обычно допускает. Спасибо Ему.
Вверх, вниз. Вперёд, вброд, через серпантины речек, когда нам оставалось только верить в коней, верить, что камень на дне, который они выберут, не сорвётся потоком.
Нам повезло: туман почти рассеялся, дождя не было, и дорога была куда безопаснее, чем могла бы быть. Только Эльбрус укутался облаками, когда мы подошли ближе. Он ещё откроется нам, но было обидно не увидеть его буквально перед собой. Порой было даже не понятно, где же он прячется, в которой гуще облаков, а он ничем не проявлял себя. И остаётся утешаться тем, что мы и так видели его куда больше, чем он обычно допускает. Спасибо Ему.
